Неточные совпадения
Реформы, затеянные Грустиловым, были встречены со стороны их громким сочувствием; густою толпою убогие
люди наполняли двор градоначальнического дома; одни ковыляли на деревяшках, другие ползали на четверинках.
Неужели я принадлежу к числу тех
людей, которых один вид уже порождает недоброжелательство?» И я чувствовал, что ядовитая злость мало-помалу
наполняла мою душу.
Практика судебного оратора достаточно хорошо научила Клима Ивановича Самгина обходить опасные места, удаляясь от них в сторону. Он был достаточно начитан для того, чтоб легко
наполнять любой термин именно тем содержанием, которого требует день и минута. И, наконец, он твердо знал, что
люди всегда безграмотнее тех мыслей и фраз, которыми они оперируют, — он знал это потому, что весьма часто сам чувствовал себя таким.
В саду стало тише, светлей,
люди исчезли, растаяли; зеленоватая полоса лунного света отражалась черною водою пруда,
наполняя сад дремотной, необременяющей скукой. Быстро подошел
человек в желтом костюме, сел рядом с Климом, тяжко вздохнув, снял соломенную шляпу, вытер лоб ладонью, посмотрел на ладонь и сердито спросил...
Комнату
наполняло ласковое, душистое тепло, медовый запах ласкал обоняние, и хотелось, чтоб вся кожа погрузилась в эту теплоту, подышала ею. Клим Иванович Самгин смотрел на крупных
людей вокруг себя и вспоминал чьи-то славословия...
Улицу
наполняло неприятно пахучее тепло, почти у каждого подъезда сидели и стояли группы
людей, непрерывный говор сопровождал Самгина.
В такие часы Самгин ощущал, что его
наполняет и раздувает ветер унылой злости на всех
людей и даже — немного — на себя самого.
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к
людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную силу. Тяжелый туман
наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
Большой, тяжелый
человек оказался очень ловким, быстро
наполнил ванну водою, принес простыни, полотенца, нижнее белье, попутно сообщил, что...
Почти ежедневно, вечерами, столовую
наполняли новые для Клима
люди, и, размахивая короткими руками, играя седеющей бородой, Варавка внушал им...
В ярких огнях шумно ликовали подпившие
люди. Хмельной и почти горячий воздух, наполненный вкусными запахами, в минуту согрел Клима и усилил его аппетит. Но свободных столов не было, фигуры женщин и мужчин
наполняли зал, как шрифт измятую страницу газеты. Самгин уже хотел уйти, но к нему, точно на коньках, подбежал белый официант и ласково пригласил...
В ответ на этот плачевный крик Самгин пожал плечами, глядя вслед потемневшей, как все
люди в этот час, фигуре бывшего агента полиции. Неприятная сценка с Митрофановым, скользнув по настроению, не поколебала его. Холодный сумрак быстро разгонял
людей, они шли во все стороны,
наполняя воздух шумом своих голосов, и по веселым голосам ясно было:
люди довольны тем, что исполнили свой долг.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его,
наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве
людей быть жестокими в любви, он спросил себя...
Он шагал уже по людной улице, навстречу двигались нарядные
люди, покрикивали пьяные, ехали извозчики,
наполняя воздух шумом и треском. Все это немножко отрезвляло.
Впереди толпы шагали, подняв в небо счастливо сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы,
люди в мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными пуговицами, студенты в мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые, качались старые
люди с палочками в руках, женщины в пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через головы передних,
наполняя воздух воплями и воем.
В зале было
человек сорок, но тусклые зеркала в простенках размножали
людей; казалось, что цыганки, маркизы, клоуны выскакивают, вывертываются из темных стен и в следующую минуту
наполнят зал так тесно, что танцевать будет нельзя.
Мысли были новые, чужие и очень тревожили, а отбросить их — не было силы. Звон посуды, смех, голоса
наполняли Самгина гулом, как пустую комнату, гул этот плавал сверху его размышлений и не мешал им, а хотелось, чтобы что-то погасило их. Сближались и угнетали воспоминания, все более неприязненные
людям. Вот — Варавка, для которого все
люди — только рабочая сила, вот гладенький, чистенький Радеев говорит ласково...
Ко всей деятельности, ко всей жизни Штольца прирастала с каждым днем еще чужая деятельность и жизнь: обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами, Штольц успокоивался, полагая, что надолго
наполнил досуги своей приятельницы, и шел работать или ехал осматривать какие-нибудь копи, какое-нибудь образцовое имение, шел в круг
людей, знакомиться, сталкиваться с новыми или замечательными лицами; потом возвращался к ней утомленный, сесть около ее рояля и отдохнуть под звуки ее голоса.
Райский, живо принимая впечатления, меняя одно на другое, бросаясь от искусства к природе, к новым
людям, новым встречам, — чувствовал, что три самые глубокие его впечатления, самые дорогие воспоминания, бабушка, Вера, Марфенька — сопутствуют ему всюду, вторгаются во всякое новое ощущение,
наполняют собой его досуги, что с ними тремя — он связан и той крепкой связью, от которой только
человеку и бывает хорошо — как ни от чего не бывает, и от нее же бывает иногда больно, как ни от чего, когда судьба неласково дотронется до такой связи.
«Да, артист не должен пускать корней и привязываться безвозвратно, — мечтал он в забытьи, как в бреду. — Пусть он любит, страдает, платит все человеческие дани… но пусть никогда не упадет под бременем их, но расторгнет эти узы, встанет бодр, бесстрастен, силен и творит: и пустыню, и каменья, и
наполнит их жизнью и покажет
людям — как они живут, любят, страдают, блаженствуют и умирают… Зачем художник послан в мир!..»
Он сидел, не облокотившись, прямо, на маленьком стуле и внимательно слушал ее, стараясь хорошенько понять и хорошенько ответить. Настроение, вызванное в нем последним свиданием с Масловой, еще продолжало
наполнять его душу спокойной радостью и благорасположением ко всем
людям.
Помещение этапа, предназначенное для 150
человек, вмещая 450, было так тесно, что арестанты, не помещаясь в камерах,
наполняли коридор.
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском гнезде тяжелым и тревожным сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей
наполняли этот старый дом и с удивлением смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов видел этих
людей и боялся их. Привалов глухо застонал во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего… решительно ничего. Меня давят ваши миллионы…»
Все радости счастливой любви ничто перед ним: оно навсегда
наполняет чистейшим довольством, самою святою гордостью сердце
человека.
Каких чудес на свете не видится, Natalie! Я, прежде чем получил последнюю твою записку, отвечал тебе на все вопросы. Я слышал, ты больна, грустна. Береги себя, пей с твердостью не столько горькую, сколько отвратительную чашу, которую
наполняют тебе благодетельные
люди.
Мучительно жить в такие эпохи, но у
людей, уже вступивших на арену зрелой деятельности, есть, по крайней мере, то преимущество, что они сохраняют за собой право бороться и погибать. Это право избавит их от душевной пустоты и
наполнит их сердца сознанием выполненного долга — долга не только перед самим собой, но и перед человечеством.
В
люди ездили редко, охотой занимались только осенью, а хозяйство представляло слишком слабый ресурс, чтобы
наполнить жизнь.
Правда, что природа, лелеявшая детство Багрова, была богаче и светом, и теплом, и разнообразием содержания, нежели бедная природа нашего серого захолустья, но ведь для того, чтобы и богатая природа осияла душу ребенка своим светом, необходимо, чтоб с самых ранних лет создалось то стихийное общение, которое, захватив
человека в колыбели,
наполняет все его существо и проходит потом через всю его жизнь.
Ему-то хорошо; он здесь в родной атмосфере, а каково ей, одинокой, затерянной среди чужих
людей, лишенной занятия, которое могло бы
наполнить ее досуг!..
— Что, Галактион Михеич, худо?.. То-то вот и есть. И сказал себе
человек:
наполню житницы, накоплю сокровища. Пей, душа, веселись!.. Так я говорю? Эх, Галактион Михеич! Ведь вот умные
люди, до всего, кажется, дошли, а этого не понимают.
Наполнять романы одними типами или даже просто, для интереса,
людьми странными и небывалыми было бы неправдоподобно, да, пожалуй, и неинтересно.
Когда мы выехали на десятину, которую жали
человек с десять, говор прекратился, но зато шарканье серпов по соломе усилилось и
наполняло все поле необыкновенными и неслыханными мною звуками.
Фарфоровый
человек безучастно читал бумагу, его ровный голос
наполнял зал скукой, и
люди, облитые ею, сидели неподвижно, как бы оцепенев. Четверо адвокатов тихо, но оживленно разговаривали с подсудимыми, все они двигались сильно, быстро и напоминали собой больших черных птиц.
В этом крике было что-то суровое, внушительное. Печальная песня оборвалась, говор стал тише, и только твердые удары ног о камни
наполняли улицу глухим, ровным звуком. Он поднимался над головами
людей, уплывая в прозрачное небо, и сотрясал воздух подобно отзвуку первого грома еще далекой грозы. Холодный ветер, все усиливаясь, враждебно нес встречу
людям пыль и сор городских улиц, раздувал платье и волосы, слепил глаза, бил в грудь, путался в ногах…
Был слышен лязг вынимаемой шашки. Мать закрыла глаза, ожидая крика. Но стало тише,
люди ворчали, огрызались, как затравленные волки. Потом молча, низко опустив головы, они двинулись вперед,
наполняя улицу шорохом шагов.
Слова не волновали мать, но вызванное рассказом Софьи большое, всех обнявшее чувство
наполняло и ее грудь благодарно молитвенной думой о
людях, которые среди опасностей идут к тем, кто окован цепями труда, и приносят с собою для них дары честного разума, дары любви к правде.
Между тем он почти 20 лет сряду срамил не одну Францию, но и всю Европу — и никто не замечал праха, который до краев
наполнял этого
человека.
Когда обида составляет единственное содержание жизни, когда она преследует
человека, не давая ни минуты отдыха, тогда она, без всякой с его стороны преднамеренности, проникает во все закоулки сердца,
наполняет все помыслы.
Таким образом все объясняется. Никому не приходит в голову назвать Бодрецова лжецом; напротив, большинство думает:"А ведь и в самом деле, у нас всегда так; сию минуту верно, через пять минут неверно, а через четверть часа — опять верно". Не может же, в самом деле, Афанасий Аркадьич каждые пять минут знать истинное положение вещей. Будет с него и того, что он хоть на десять минут сумел заинтересовать общественное мнение и
наполнить досуг праздных
людей.
— Я рассчитываю на вас, Подхалимов! Надо же, наконец! надо, чтоб знали!
Человек жил,
наполнил вселенную громом — и вдруг… нигде его нет! Вы понимаете… нигде! Утонул и даже круга на воде… пузырей по себе не оставил! Вот это-то именно я и желал бы, чтоб вы изобразили! Пузырей не оставил… поймите это!
Они
наполняют у него все рубрики журнала, производя каждого из среды себя, посредством взаимного курения, в гении; из этого ты можешь понять, что пускать им новых
людей не для чего; кто бы ни был, посылая свою статью, смело может быть уверен, что ее не прочтут, и она проваляется с старым хламом, как случилось и с твоим романом».
«Этот
человек три рубля серебром отдает на водку, как гривенник, а я беспокоюсь, что должен буду заплатить взад и вперед на пароходе рубль серебром, и очень был бы непрочь, если б он свозил меня на свой счет. О бедность! Какими ты гнусными и подлыми мыслями
наполняешь сердце
человека!» — думал герой мой и, чтоб не осуществилось его желание, поспешил первый подойти к кассе и взял себе билет.
Он никому и ничему не верил, не забывался в наслаждении; вкушал его, как
человек без аппетита вкушает лакомое блюдо, холодно, зная, что за этим наступит скука, что
наполнить душевной пустоты ничем нельзя.
— Греки обыкновенно, — начал поучать молодой ученый, — как народ в высокой степени культурный и изобретательный,
наполняли свои вечера играми, загадками, музыкой и остротами, которые по преимуществу у них говорили так называемые паразиты, то есть
люди, которым не на что самим было угощать, и они обыкновенно ходили на чужие пиры, иногда даже без зова, отплачивая за это остротами.
Не говоря о всех других противоречиях жизни и сознания, которые
наполняют жизнь
человека нашего времени, достаточно одного этого последнего военного положения, в котором находится Европа, и его христианского исповедания для того, чтобы
человеку прийти в отчаяние, усомниться в разумности человеческой природы и прекратить жизнь в этом безумном и зверском мире.
Не надо думать, однако, чтобы новый помпадур был
человек холостой; нет, он был женат и имел детей; но жена его только и делала, что с утра до вечера ела печатные пряники. Это зрелище до такой степени истерзало его, что он с горя чуть-чуть не погрузился в чтение недоимочных реестров. Но и это занятие представляло слишком мало пищи для ума и сердца, чтобы
наполнить помпадурову жизнь. Он стал ходить в губернское правление и тосковать.
Не скоро сладили с упрямою рекой; долго она рвала и уносила хворост, солому, навоз и дерн; но, наконец,
люди одолели, вода не могла пробиться более, остановилась, как бы задумалась, завертелась, пошла назад,
наполнила берега своего русла, затопила, перешла их, стала разливаться по лугам, и к вечеру уже образовался пруд, или, лучше сказать, всплыло озеро без берегов, без зелени, трав и кустов, на них всегда растущих; кое-где торчали верхи затопленных погибших дерев.
Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,
Самолюбивый, злой, но слабый
человек;
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.
Всё хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь;
Людей без гордости и сердца презираешь,
А сам игрушка тех
людей.
О! знаю я тебя…
Но это-то именно и
наполняет мое сердце каким-то загадочным страхом. По мнению моему, с таким критериумом нельзя жить, потому что он прямо бьет в пустоту. А между тем
люди живут. Но не потому ли они живут, что представляют собой особенную породу
людей, фасонированных ad hoc [для этой именно цели (лат.)] самою историей,
людей, у которых нет иных перспектив, кроме одной: что, может быть, их и не перешибет пополам, как они того всечасно ожидают…
Эта мысль родилась в Илье незаметно для него и
наполнила душу мальчика скорбной тяжестью и всё более возбуждала подозрительное чувство к
людям.